Когда к колокольному звону присоединилась и сильная боль в боку, дракон поначалу решил, что во время очередной попойки ему кто-то помял ребра, но потом вспомнил, что подобное в последний раз случалось эдак лет сто назад. И не то чтобы за эти сто лет он стал много сильней, просто натренировался с братом давать противникам в морду, и если их оказывалось больше и они были сильней, то вовремя сбегать, пока дело не дошло до оскорбленной драконьей чести. А братьям о-очень не нравилось, когда их били.

Расплавленный и какой-то теплый разум поплыл совсем не в ту сторону. Дракон вспомнил, как их последний раз сильно били. Кажется, тогда брату приглянулась одна эльфийка, ослепительная блондинка с длинными ногами и большой гру… большими глазами. Колин всегда был неравнодушен к светленьким. Но тут его чуть не заставили жениться на соблазненной им невинной деве (если честно, то невинностью там уже лет сто как не пахло). И все бы ничего, но у блондинки оказалось уж очень много братьев и других родственников. Сери пришлось оттаскивать Колина, можно сказать, прямо от алтаря, где его свободу пытались принести в жертву женской коварности. Они потом еще три дня у Олеандра прятались от разбушевавшихся родственничков невесты.

Мысль о блондинках как-то плавно привела к воспоминаниям о женщине. Да, она тоже была блондинкой, но немного… странной. Прядками. Яркие голубые глаза этой красотки светились легкой угрозой в его адрес и в то же время какой-то нежностью. Где же он мог встретить это ясноокое видение? В узком белом платье, с обнаженной спиной, кипящая от чуть сдерживаемой ярости. Кажется, они танцевали в набитом людьми зале. Его пальцы пробегали по ее позвоночнику, но им препятствовала ткань платья чуть ниже талии. Ох как краснели щеки и сверкали от злости и возбуждения ее голубые глаза. Потом они целовались где-то на балконе. Сери помнил, как прижимал странную девушку к себе, как кипела его кровь…

– Андин! – чуть слышно выдохнул дракон. И тут же все вспомнил. – Моя Андин. Единственная.

Попробовал потянуться к ней по созданным только для них связям и наткнулся на ледяной холод. По всем ниточкам, что соединяли их. Кровь, печать, чувства. Везде лишь холод.

– Сери, успокойся!

Когда в комнату вошла мать, он не заметил.

– Мама! – улыбнулся Сери.

Женщина упала на кровать рядом с ним и прижала голову сына к своей груди:

– Мой мальчик! Мой маленький мальчик. Я думала, что это навсегда. Сери! Рыжик мой несносный.

– Ну мама! Я же просил не называть меня так. Как девчонку! – На щеку упала соленая капелька, и Сери поднял глаза. – Я жив. Все хорошо.

– Мы считали, что навсегда потеряли тебя.

Так вот почему… Он и сейчас практически не чувствовал своего брата, успевшего присесть рядом с матерью. Лишь некое родство, благодаря которому его тело не восприняло Колина как врага и спокойно подпустило близко. Но обычных отголосков чувств друг друга не было.

– Решили, что от меня так легко отделаться?

– Дурачок! – улыбнулась мама сквозь слезы радости.

Пропустить появление его отца не дала магия. Сери просто кожей почувствовал ее – горячую, близкую. Но когда увидел стоящего в дверях отца, не смог сдержать смеха. Отчего тут же поплатился – ребра чудовищно обожгло болью.

Но это как-то быстро прошло. Подняв лицо, Сери улыбнулся, вглядываясь в чуткие зеленые глаза асура, самого лучшего лекаря, какого он знал.

– Дядя? И тебя тоже вытащили?

Ничего не говоря, асур поднял руку, словно готовясь отвесить незадачливому племяннику хороший подзатыльник. Но Сери прикрыл многострадальную голову руками.

– Тебя за такие выкрутасы надо бы вообще без обезболивающего оставить. Мальчишка! – С учетом, что демон выглядел едва ли не младше своего пациента, смотрелось все очень глупо. – Просто удивительно, как вообще выжил при таком стремлении к саморазрушению.

– Хорошие связи и пара десятков душ в обмен.

Зеленоокий побледнел и все же отвесил племяннику подзатыльник.

– Так у тебя мозгов-то хватило торговаться с НИМ?!

– Ну мозгов, предположим, на это много и не надо, – задумчиво посмотрел на него отец. – А вот наглости!..

– Но как ты смог вернуться? Предположим, душу Аид отпустил, но путь назад не так легко найти.

– Песня! – понял Колин.

Песня того, кто слишком дорог, чтоб не отозваться.

Сери улыбнулся и окинул комнату пытливым взглядом. Сердце испуганно екнуло. И, судя по взгляду брата, ему есть чего опасаться.

– Где она? Колин, ответь мне.

– Ее здесь нет.

Попытку матери хоть как-то смягчить удар и подготовить сына к предстоящему потрясению просто проигнорировали. Сери смотрел только в узкие зрачки брата.

…И видел!

Сидящую на пустой, безжизненной земле девушку. Ее губы шептали глухое «нет», а из глаз катились слезы, которые тут же замерзали на бледных щеках.

Высокая фигура в блестяще-серебряном плаще, уходящая куда-то в сторону окна. Соскользнувшая ткань открывает белоснежные волосы и раскрывающиеся серые крылья…

Глаза, такие холодные, что вымораживают душу того, кто в них смотрит. Ледяные пальцы на щеках. Тихий, знакомый и все же такой непривычный голос «Прости, но без него мне пусто. Он был для меня всем. Цепи порваны, но свобода немила».

Сери упал на подушку и застонал:

– Где она сейчас?

– Где-то в Снежных пустынях, по пути к Ледяным чертогам. Когда мы узнали, что ты жив, попытались вернуть Алекс, но к тому времени она давно перешла границу. Нирран хотел догнать ее, но ледяные ему не позволили. Сейчас мы пытаемся договориться с ними.

– Договориться? – взревел Сери и попытался сесть. – Они должны отдать мне ее. Она не принадлежит им. Отпустите меня!

Прижав вырывающегося дракона к кровати, Колин и Станислава умоляюще посмотрели на лучшего лекаря. Станислав вздохнул и провел рукой над головой разбуянившегося больного. Тот постепенно ослабел и тяжело опустил голову на подушку.

– Александрит! – прошептали его губы.

Глава 8

Право дракона

– Александрит! – прогремело на всю пещеру.

– А?! – отозвалась я, медленно выходя из-за ледяного сталагмита.

Ильямин облегченно вздохнул:

– Что ты там делала?

– Хм! Я, конечно, все понимаю, но мужчине, будь он хоть трижды драконом, невежливо спрашивать подобное у женщины.

Пернатый хмыкнул, а вот парочка драконов рядом с ним стыдливо отвели глаза.

– Александрит, я хотел тебя познакомить. Это Дзинти и Рашат.

– Что-то нет никакого желания с ними знакомиться, – перевела задумчивый взгляд с одного на другого. Красавцы! – Я их уже видела?

– Возможно. Пока ты спала, я провел Совет.

– А я думаю, куда убежала моя большая перина, – пробурчала я себе под нос.

Проснувшись в пустой ледяной зале, я очень испугалась. И только когда с меня слетели последние снежинки сна, вспомнила, где нахожусь. И, судя по ощущениям, нахожусь давно!

– Советом принято решение не мешать тебе, ты имеешь право на месть Сантану. Ледяным запрещено создавать себе подобных. Судя по твоим воспоминаниям, Сантан знал, что ты станешь ледяной, если твой возлюбленный погибнет. И он сделал все для исполнения своего пророчества. Эти драконы вообще принесли к нам слишком много лжи, – хмыкнул пернатый. – Например, Каянэт убедила нас защитить ее сына от Теоденуса, который якобы хотел убить Сантана. Ты же утверждаешь, что именно первый Алауэн оставил тому жизнь.

– И что будет значить это решение для меня?

– Хочешь отомстить за гибель своего дракона – ледяные не будут мешать.